Настя шла высоко задрав голову к небу, чтобы слёзы, предательски капающие из глаз, залезли обратно. Так она себе и сказала, поднять голову, чтобы эти глупые слёзы залезли назад. Настя и в детстве так делала. Никто не должен видеть её слёз. А ну назад, быстро. Что дальше делать Настя пока не знает, но что она всё решила, это точно. Она сама уже взрослая и самостоятельная, вот так. Мама её так воспитала, человек совершающий взрослые поступки, должен и ответственность нести по- взрослому. Вот она и будет нести, эту ответственность, да! Но её сердце рвётся пополам, трещит и болит...

Запах сырой земли и хвои, казалось, въелся в самую кожу, пропитал черное пальто и запутался в волосах. Похороны прошли как в тумане. Я помню только отдельные, разрозненные фрагменты: мелкий, моросящий дождь, который словно оплакивал уход моей любимой бабушки, глухой стук комьев глины о крышку гроба и тихое, сдавленное всхлипывание соседки тети Вали. Бабушка Анна Ильинична была для меня всем — она заменила мне родителей, погибших, когда я была совсем крохой, и вложила в меня всю душу, все свои нерастраченные силы...