— сказала Лера, не снимая кроссовок, и проскользнула в коридор. На куртке висели капли дождя, будто кто-то рассыпал по ткани мелкий бисер. — Мы у Маши позанимаемся. Вернее... Маша у нас. Можно? Марина на секунду задержала взгляд на дочери. За Лерой в дверях показалась девочка — тонкая, как ветка, с мокрыми волосами, собранными в кривой хвост. Глаза — серые, слишком внимательные для её возраста. Куртка — старенькая, на левом рукаве аккуратно заштопанная дырочка. Девочка стояла на пороге, будто в чужом доме был невидимый порог ещё и внутри неё самой...

Мария Марковна овдовела в 32, осталась с двумя детьми: сыном Виктором и дочерью Ларисой. Думать о личной жизни женщина себе запретила. Всю свою нерастраченную любовь она обратила на старшего Витю. В сыне, который рос спокойным и покладистым, она видела свою опору в старости. Лариса же пошла в отца – мечтательная, порывистая, с упрямым огоньком в глазах. Девочка не умела и не хотела подстраиваться под суровые правила материнского мира. Их диалоги с матерью чаще походили на стычки. – Ты должна думать...