Тишину субботнего утра разрезал настойчивый, требовательный звонок, от которого содрогнулись стены. Не дожидаясь, пока откроют, за ним последовали тяжелые, нетерпеливые удары в деревянную дверь, словно кто-то выбивал ее тараном. — Открывай, родная! Это мы, к тебе с добром пожаловали! — пронеслось с порога густым, медовым голосом, в котором Марина с первого же звука узнала властные нотки своей тети, Вероники Станиславовны. Опустив на пол чашку, которую она как раз мыла, Марина медленно, почти механически вытерла руки...

— Мам, — прошептал я ей в самое ухо, чтобы спящая за тонкой перегородкой тетя Зина не услышала. — Мам! Мама лежала рядом, но спиной ко мне. Я часто, пока был маленький, ночью приходил к ней «под бочок», грел озябшие ноги, слушал, как мама дышит, обнимал ее за руку и прижимался щекой к ее горячей ладони. Мы шептались обо всём, что волновало меня, о соседском коте Гине, который попал в колодец и сосед вынимал его, о том, что было в школе. Потом мама рассказывала про то, как я был маленьким… — Ну что ты опять? Что, Миш? — сонно прошептала мама...