Люда стояла у окна, прижимая ладонь к стеклу, и смотрела, как машина Игоря скрывается за поворотом. В багажнике — детские рюкзаки, любимые игрушки Димки и Вики, запас памперсов для младшего. На целую неделю. Впервые за пять лет материнства. — Мама, почему ты плачешь, когда мы уезжаем к бабушке? — спросила четырёхлетняя Вика перед отъездом, трогая мамино лицо маленькой ладошкой. Люда тогда не знала, что ответить. Сама не понимала этих слёз. Радость? Облегчение? Или вина за то, что радуется? Теперь, стоя в пустой квартире, она ощутила нечто страшное — тишину...

Мария сидела в полутёмной комнате, окружённая холодным, почти зловещим покоем. Она привыкла быть сильной, но сегодня, в этот горький день, ей было словно не под силу собраться. Грусть овладела ею, и слёзы предательски стекали по её лицу. Она долго всматривалась в старую фотографию на деревянной полке — это была их семья, когда ещё все были вместе и счастливы. Папа улыбался, мама была хитро прищурена, будто у неё была тайна, а маленький Ваня неистово смеялся, его детские глаза лукаво поблёскивали под ярким солнечным светом...