— Ну чего ты убиваешься, Мариша? Глаза только портишь, — Раиса Петровна с громким хлюпаньем отпила чай прямо из блюдца, по-купечески. — Мужик — он же как телок: где трава сочнее, туда и тянется. А там что? Там — молодость! Свежесть! Красота — страшная сила! Поэтому муж выбрал молодую. Это, девка, закон природы. Против природы не попрешь. Ты вот сама подумай: тебе полтинник, а ей двадцать пять. Тут математика, а не любовь. Марина молча протирала и без того чистое пятно на столешнице. Тряпка скрипела...

Диана поднималась по узким, выщербленным временем ступенькам на свой четвертый этаж, и каждый шаг отдавался в теле глухой, свинцовой тяжестью. Лифт, этот вечный мученик их подъезда, сломался еще неделю назад. Управляющая компания, как обычно, кормила жильцов «завтраками», обещая прислать мастера со дня на день, но воз и ныне был там. В подъезде пахло сыростью и чьей-то жареной капустой — запах бедности и безнадеги, который теперь преследовал Диану повсюду. Она крепче сжала ручку кожаной сумки. Там, во внутреннем кармане, лежала зарплатная карта...