Море в тот день было спокойным, почти застывшим, будто стеклянная пластина, усыпанная миллионами солнечных зайчиков. Я сидела на еще не покрашенном крыльце нашего будущего дома и смотрела, как мама с упоением размечает колышками место для розария. Ее руки, уже измученные болезнью, двигались с такой уверенностью и нежностью, будто она высаживала не границы клумбы, а очерчивала контуры нашего счастливого будущего. — Вот здесь, Яночка, будут красные плетистые, они оплетут всю эту арку, — ее голос, осипший от chemotherapy, звучал как самое дорогое, что у меня было...