Когда в дверь постучали в третий раз, Анастасия поняла: это конец. Не просьба, не случайность — судьба. Та, что приходит без спроса, как фашисты в родную станицу. Рука сама потянулась к топору за печью. "Если не она — то я", — мелькнуло в голове. Но за дверью раздался не грубый окрик, а сдавленный стон. И тогда она узнала этот голос. Тот, что когда-то шептал ей о любви под кубанскими звездами. Теперь в нем была только смерть. Кубань, лето 1942 года. Солнце, щедрое и неумолимое, заливало светом станицу...

Лошак еле плёлся по рыхлой глубокой стезе. Копыта проваливались в толщу снега, каждый шаг давался труднее предыдущего. Они ехали по этой захолустной дороге уже двенадцать часов без передышки, и животное совсем выдохлось. Когда солнце совсем растворилось во мгле и ушло куда-то в сторону Черного Леса Древних, наездник заметил свет костра, мерцающий между деревьями недалеко от дороги. Он спрыгнул с лошака, взял его под уздцы и повёл в пролесок к чьей-то стоянке. Воздух наполнился ароматом хряквы, жарящейся на открытом огне...