— Вернёшь всё до копейки! — голос Марины Степановны звенел от ярости. — И не вздумай рот открывать перед сыном! Я стояла в прихожей, сжимая в руках ключи, и чувствовала, как по спине струится холодный пот. Свекровь нависала надо мной, тяжело дыша, её пальцы с облупившимся маникюром сжимали мою руку так крепко, что оставались белые следы. — Марина Степановна, о чём вы говорите? — я попыталась освободиться, но она держала железной хваткой. — Не притворяйся! — глаза её сверкали злостью. — Думаешь,...

– Мам, я же тебе уже сто раз говорила – нет денег! – Катя сжала телефонную трубку так сильно, что побелели костяшки пальцев. – Катенька, ну пожалуйста, я же не на ерунду прошу. Крыша течет так, что приходится тазики расставлять по всему дому. Виктор говорит, если до холодов не починим, совсем развалится. – Мама, я не банкомат! И мое желание помогать исчерпалось! Лариса Петровна молчала несколько секунд, и Катя почти услышала, как у той дрожат губы на том конце провода. – Ну и что же мне делать? – голос матери стал тонким, почти детским...