Конверт в кармане жгло как раскаленный уголь. Зоя стояла у плиты и механически помешивала еду, не чувствуя ни ее запаха, ни вкуса собственных слез. Всего в двух шагах от нее был человек, в которого она влюбилась по чужим письмам. Человек, который смотрел на нее с такой любовью и доверием, что от этой мысли перехватывало дыхание. А в кармане лежало письмо от той, настоящей. Тихий ультиматум: «Лги дальше и подари ему счастье... или расскажи правду и разрушь его будущее». Выбор был за ней. И от этого выбора сжималось сердце...

Застывший, словно сгустившийся до состояния геля, воздух огромного зала ожидания вибрировал от напряжения. Оно ощущалось почти физически – густое, липкое, пропитанное едким запахом страха сотен людей, еще час назад спешивших по своим делам и внезапно оказавшихся в эпицентре персонального кошмара. Теперь же зал был пуст, – оперативно прибывшие силовики потихоньку, стараясь не привлекать особого внимания Смолькова, вывели всех, – если не считать двух фигур в самом его центре, под гигантским электронным табло, застывшим на безжалостной отметке 14:32...