Утро выдалось тёплым, без зноя — таким, когда легко подняться пораньше и не пожалеть об этом. Я возился у дома, возле старой калитки: в руке держал отвёртку с облупившейся рукояткой, на коленях лежал почтовый ящик, давно просящий ремонта. Прошлым летом он захлопнулся намертво; теперь открывался только с одного края, требуя терпения, словно старый друг, исчезнувший из жизни. Вертя сломанную крышку, я поймал себя на другой, настойчивой мысли: этот ящик всегда был для меня чем-то большим, чем жестяная коробка для счетов и дачных газет...

Все началось с почтового ящика. Старого, еще советского, вмурованного в стену на первом этаже нашей хрущевки. Он достался нам вместе с квартирой — обшарпанный, с тугим замком и узкой, как будто презрительно сжатой, щелью для писем. Я обычно игнорировал его, потому что в наш век бумажной почтой приходят только рекламные листовки да квитанции, которые все равно дублируются в онлайне. Но в тот день, спускаясь по лестнице, я почему-то остановился. Из щели торчал уголок плотного, пожелтевшего конверта...