Марина до сих пор помнила тот день в мельчайших, унизительных подробностях. Холодный ноябрьский дождь не просто барабанил по подоконнику — он словно пытался пробиться внутрь, принести с собой стылый уличный мрак, который уже поселился в ее душе. Она стояла посреди гостиной, обставленной с бездушной, выверенной элегантностью, и чувствовала себя чужеродным элементом, дешевой репродукцией в галерее подлинников. Объятия, которыми она пыталась себя согреть, не помогали. Напротив нее, подобно извергающемуся вулкану, стояла свекровь, Тамара Ивановна...

Вера щёлкала по объявлениям уже два часа подряд. Сидела на чужой кровати в посуточной квартире. Третья за месяц. Телефон показывал восемь часов вечера. На счету двадцать три тысячи. Из них шестнадцать – на эту жалкую посуточку на следующие две недели. Остаётся семь. На еду, на связь, на проезд. Она искала квартиру до пятнадцати тысяч. Дальше никак. Позвонила по седьмому объявлению за день. Комната на Горках. – Алло, добрый вечер. По объявлению звоню, комната ещё свободна? – Свободна. Вы работаете где-нибудь? Официально? Вера уже знала, что сейчас будет...