Артур рос в звуконепроницаемой скорлупе. Мир его отца, миллиардера Глеба Соколова, был выстроен из тишины: бесшумные лифты, ковры, поглощающие шаги, слуги в войлочных тапочках. Его собственная вселенная состояла из вибрации пола под ногами, дрожи рояля в гостиной, когда на нём играли для гостей, и меняющихся картинок за гигантскими окнами особняка. Он читал по губам виртуозно, его мысли были ясными и острыми, но между ним и всем остальным лежала безвоздушная, непроницаемая пустота. Отец, человек...

Больничный коридор уходил в темноту, поглощая последние отблески уличного света. Воздух был густым, пропитанным запахом хлорки, разложившейся плоти и чего-то сладковато-приторного, похожего на формалин. — Очешуеть, — прошептал Борисыч, шаркая ногами по линолеуму. — Опять этот запах. Санитар шагнул вперёд, его халат шуршал, будто был сделан из полиэтилена. — Вы к кому? — прошипел он, наклоняя голову под неестественным углом. — К Акулине, — бодро ответил Андрей, убирая фляжку. — Она нас ждёт, наверно...