Часы на прикроватной тумбочке показывали 02:14. Цифры светились агрессивным красным светом, словно предупреждение, которое я упорно игнорировала. Я проснулась от тишины — той особенной, звенящей тишины, которая наступает, когда в доме исчезает привычный источник звука. Мерное дыхание Марка, которое обычно убаюкивало меня лучше любого снотворного, прекратилось. Место рядом со мной остывало. Я провела ладонью по простыне, ощущая лишь легкое остаточное тепло, которое уже начинало рассеиваться, уступая место холоду льняной ткани...