«Нет, Мариночка, этот бежевый тюль — совершенно безвкусно. Пошлятина», — голос свекрови звенел в моей собственной гостиной. Она стояла посреди комнаты, картинно приложив к губам палец, а мой муж, Игорь, одобрительно кивал. Они уже все решили: в моем доме будут новые шторы, в моем кабинете — его мебель, а мой бизнес, который я строила потом и кровью, станет «нашим». Они смотрели на меня с презрительной жалостью, как на сломленную вещь, не подозревая, что я не плачу в подушку по ночам. Я тихо собираю документы...

– Уезжай к своим родителям, – приказал муж, пока я подписывала новый договор аренды. Голос Дмитрия в трубке был таким же ровным и холодным, как стекло, по которому скользила моя ручка. Я не вздрогнула. Не остановилась. Просто довела последнюю завитушку в своей подписи – «Кравцова Елена Петровна», – и только потом медленно подняла глаза на молодую женщину-риелтора, сидевшую напротив. Она сделала вид, что ничего не слышала, тактично разглядывая свои ухоженные ногти. – Простите, – сказала я в телефон, и мой собственный голос удивил меня спокойствием...