— Лилечка, детка, ну ты же понимаешь, что это не серьезно! — осторожно поддела ноготком сложенные на столе папки с набросками тетя Нина. Её подруга, Лилина мама, Мария Иосифовна, попросила поговорить с дочерью, потому как «мнение родных она ни в грош не ставит», мать не слушает, отца только обнимет за шею, если он начинает бубнить о «нормальной профессии», и тот сразу тает. — …Она постоянно носится с этими своими деревяшками, красками, кисточками, как маляр! — возмущалась еще сегодня утром, пока пили кофе в Ниночкином кабинете, Мария Иосифовна...

Я направилась в свою потайную комнату, давненько я туда не заходила. Сдвинула в сторону тяжёлый книжный шкаф, скрывающий потайной ход, и шагнула в узкий проход. Воздух здесь был неподвижным, густым и пах пылью, старой бумагой и едва уловимым ароматом сушёных яблок — как в бабушкином комоде. Моя потайная комната. Свет от старой лампы под зелёным абажуром мягко освещал пространство, выхватывая из полумрака знакомые силуэты. На полках, за стеклянными дверцами витрин, стояли они. Десятки пар глаз из стекла, фарфора, пуговиц, ниток и тряпок смотрели на меня в молчаливом ожидании...