Мама визжит так, будто я собираюсь броситься под поезд: хватает за ремень сумки, вырывает, прижимает к груди и закрывает собой дверь. Я делаю вдох, сжимаю зубы и без слов отнимаю сумку обратно. Пальцы немеют — не от тяжести, от злости. В комнате тесно от чужих эмоций, как от пара в запертой ванной: мама рыдает, тётя подбоченилась, из кухни выглядывает папа, а за стеной сестра тянет жалостливую ноту, как на репетиции хорового плача. Все здесь. Все, кроме Максима. Он ушёл одним из первых — ещё до того, как мне успели объяснить, что «всякое в жизни бывает»...

— А вот здесь будет наш диван, — Катя провела рукой по пустому пространству в центре комнаты, улыбаясь мужу. — Представляешь, Лень? Наконец-то свой угол! Леонид кивнул, обнимая жену за плечи. Их мечта сбылась — собственная квартира после четырех лет тесной коммуналки. Маленькая, требующая ремонта, но своя. — Главное, чтобы диван был удобный, — сказал он, оглядывая пустую комнату. — После двух смен на маршруте спина отваливается. Они стояли посреди пыльной комнаты с облупившимися обоями, но видели здесь свое будущее — уютное, спокойное, счастливое...