— А ты бы простила? — спросила Наташа, размешивая сахар в чае. Мы сидели в комнате отдыха после планёрки. Пять женщин, пять чашек, пятница. Разговор начался случайно — кто-то вспомнил сериал, где жена узнала о других через двадцать лет брака. — Зависит, — осторожно ответила Ирина Сергеевна, самая старшая. — От обстоятельств. — Каких обстоятельств? — Наташа была настроена решительно. В тридцать восемь лет она умела говорить прямо. Мы замолчали. Света уставилась в свой телефон. Лена принялась крутить обручальное кольцо на пальце...

— Так, Светлана Михайловна, давайте сразу: вы что, серьёзно решили сюда въехать? — голос Анастасии сорвался, но она не собиралась играть в любезности. — А что нам ещё делать, Настенька? — невозмутимо ответила свекровь, будто речь шла о том, чтобы у кого-то попросить соли. — Куда, скажи на милость, нам идти? На улицу? Анастасия стояла в дверях кухни, в руках всё ещё дрожала ложка. Кофе на плите уже убежал, но она даже не повернула головы — всё внимание было на этих троих: свекровь, свёкор и злопамятный...