Полина Петровна сидела в своём старом, продавленном кресле посреди разгромленной гостиной и смотрела в одну точку. На журнальном столике стояли недопитые бокалы с разводами от помады, на полу валялись скомканные салфетки и блёстки. В воздухе висел тяжёлый, удушливый запах чужих духов, смешанный с ароматом дешёвого вина и остывшей пиццы. Это был запах вторжения. Запах её собственного, долгого, молчаливого предательства по отношению к себе. Дверь в комнату Нади была плотно закрыта. Оттуда не доносилось ни звука...

— Лариса, открой дверь! Я знаю, что ты дома! — голос свекрови раздавался прямо под окнами квартиры на первом этаже. Лариса замерла, держа в руках чашку утреннего кофе. Галина Фёдоровна снова пришла. В седьмой раз за месяц. И снова начнёт требовать то, что ей не принадлежит. — Лара, хватит прятаться! — кричала женщина во дворе. — Соседи уже смотрят. Думаешь, мне не стыдно к собственной невестке в окна стучать? Лариса поставила чашку на подоконник и выглянула во двор. Галина Фёдоровна стояла прямо под её окнами — полная, красно лицая, в старой куртке, которую носила уже лет десять...