Фома жил на краю деревни, в доме, что сам когда-то с отцом построил — не дом, а перекошенная песня. Крыша чуть вправо клонится, забор налево падает, а всё держится — как чудом, на честном слове и трёх гвоздях. Сам Фома — парень не худой, плечистый, улыбчивый, глаза хитрые, будто всё время что-то задумал, да забыл, что именно. Хозяйство у него было, как он сам говорил, «по настроению». То гуси как солдаты по двору шагают — и чисто, и чинно, а то неделя пройдёт — и куры на печи, поросёнок в сенях, ведро где-то под кустом...

Кто бы сказал Диме Трешникову, что, получив каплея, он будет крутиться на службе так, как не приходилось в годы службы лейтенантом или старлеем. Началось все в экипаже. Он спешно готовил отчеты по прошедшей боевой службе и не успел все закончить, когда на него пришел приказ о назначении помощником на ремонтирующуюся лодку. Казалось бы, закончил дела на старой – ступай на новую, принимай должность. Не тут-то было! То и дело приходилось мчаться в штаб по звонку флагмана и готовить документы на выезд за границу...