Я была всего лишь горничной, пока не нашла портрет своего мёртвого отца в кабинете самого могущественного человека в городе. — Сэр, а почему мой папа изображён на этом портрете? — дрожащим, едва слышным голосом, в котором смешались страх и отчаянная надежда, спросила юная Эмили Картер. Её тонкий палец, обычно привыкший лишь бережно смахивать пыль с дорогих безделушек, был теперь направлен на массивную картину в позолоченной раме, гордо висевшую за массивным дубовым письменным столом. Казалось, сама воздушная пыльца в солнечном луче замерла, застигнутая врасплох этим дерзким вопросом...

Ира заметила, что телефон Андрея мигает уже третий раз за последние полчаса. Он даже не взглянул на экран, продолжая механически жевать картофельное пюре. Она знала, кто звонит. Знала с той самой точностью, с которой можно предсказать дождь по тяжелым тучам за окном. — Это Людмила, — произнесла она, не спрашивая. Андрей поднял глаза, и в них промелькнуло что-то вроде вины, смешанной с раздражением. — Откуда ты знаешь? — Потому что она всегда звонит перед тем, как что-то попросить. И потому что ты боишься брать трубку...