Лиза была твердо убеждена: стоит мужу прийти домой, сесть за стол и отведать её фирменный борщ с копчёной грудинкой — и всё встанет на свои места. Борщ всегда удавался ей лучше всего, и процесс его приготовления был для неё чем-то вроде ритуала — почти медитации. Обжарить лучок до золотистого хруста… Нарезать капусту так тонко, что она ложилась в кастрюлю, как шёлковые нити… Добавить щепотку сахара после томатной пасты — чтобы вкус заиграл, стал глубже, гармоничнее… Николай всегда с аппетитом доедал свою порцию и шутил, что это вкуснее, чем в любом ресторане...

Солнечный луч, тонкий и настойчивый, пронзил полумрак спальни и упрямо светил мне в лицо, мешая спать. Я недовольно поморщилась и глубже зарылась в подушку, пытаясь ухватить ускользающие остатки сладкого сна. Рядом, обдавая меня теплом, мерно дышал Сергей. Я улыбнулась, не открывая глаз. Три года. Уже три года я просыпалась вот так, чувствуя его плечо под своей щекой, вдыхая этот неповторимый запах — смесь его одеколона, кофе и чего-то неуловимо родного. Мы не были расписаны. «Зачем эти формальности?» — смеялся Сергей, — «Когда у нас и так все по-настоящему?»...