Майдан На одесском на майдане шум-переполох, Полицмейстер Геловани проглотил свисток. Да потому что утром рано у его жены Кто-то из моих жиганов позабыл штаны. Бедный обер-полицмейстер бегает, кричит, А его мадам без чувства бледная лежит. Ну не могла она Сэмену ночью отказать, Ну, ежли мужа нету дома, ежли не с кем спать. Мой братан для марафета бобочку надел, На резном ходу штиблеты, лорд их не имел. Клифт парижский от Диора, вязаный картуз. Ох, кому-то будет цорес, ох, бубновый туз! Ровно в полночь на диване Сема, сняв костюм, Кушал с бабой Геловани вяленый изюм. Словно луч от паровоза, взгляд его скользит По буфету, где, наверно, золото лежит...

Иногда кажется, что русский рок придумали вовсе не музыканты, а инженеры. Те самые советские Кулибины, которые могли собрать магнитофон из кастрюли, пылесоса и двух гвоздей. Только они вряд ли смогли бы объяснить, зачем в музыке нужна, например, бас-гитара. И действительно — зачем? Если на «Романтике-306» или «Юпитере» баса всё равно не слышно. Он там где-то теряется между треском катушки и скрипом головки, как таракан на кухне — вроде есть, а вроде и нет. Русский рок всегда претендовал на самобытность...