- Да как ты о дочке так говорить можешь? – сжалось сердце у Веры. – Ты чего молчишь, Семен? - Что тут скажешь? – побелели его костяшки, вжатые в руль. - Да я бы уродов собственными руками задушила, - разошлась Вера ни на шутку. – Что ж вы, родители, за ребенка своего заступиться не можете?! - А кто сказал, что это защита? – зашипела Ольга. – Ты ее предлагаешь всем на обозрение выставить, чтоб каждый пальцем норовил ткнуть. А так и знать никто не будет. - Не виновата она ни в чем! – чуть не плакала Вера от обиды. – За что ж пальцем? - А люди злые. Замуж потом брать не станут, как прознают, что не девица она. - В каком веке ты живешь, Ольга? - А что мне твой век? Жить надо не временем, а воспитанием. Вот до чего довели гулянки, а я предупреждала. Нельзя по вечерам ходить, вон отец слабину дал – что из этого вышло. Со мной такого не было, - продолжала она, - я себя для мужа берегла, а потому все чинно да гладко, спасибо отцу и матери. Вера смотрела на поникшего Семена, понимая, что его дома поедом есть станут. И что она против двоих – слова в пустоту. Махнула рукой и пошла в ночь. Мама Вера