«Сиди тихо, тебя не спрашивают», — одёрнул меня муж за праздничным столом. Фраза повисла в воздухе, как мокрая тряпка, шлёпнутая по лицу. На секунду в комнате стало тише, чем было до этого: даже смех за соседним концом стола будто запнулся, потом неловко продолжился. Я машинально дотронулась до бокала с шампанским, чтобы занять руки, и почувствовала, как дрожат пальцы. — Я… да я просто… — попыталась что-то сказать, но он уже отвернулся. Кирилл широко улыбался своим друзьям, как ни в чём не бывало,...

Иван стоял у окна съемной квартиры, глядя, как по стеклу бегут тонкие нити дождя. Он не привык к тишине, раньше его по вечерам встречал запах домашней еды, тихие шаги жены, иногда ее усталая улыбка после смены. Теперь же была пустота. Пустота и звонкое ощущение собственной ошибки, которое давило сильнее, чем стук дождя по карнизу. В первые недели после того, как он ушёл из семьи, эйфория казалась естественной. Вероника писала ему едва ли не каждую минуту, обещала, что их жизнь будет яркой, свободной, полной страсти...