Приём пациентов в селе Перворецкое, казалось, не закончится никогда. Бесконечная вереница изможденных лиц, тихих жалоб и застарелых болезней, обострившихся от усталости, плохого питания, стрессов и множества других причин, тянулась с самого утра. Лишь когда стрелки на стареньких настенных часах подползли к десяти вечера, а за окном сгустилась непроглядная южная темень, медсестра Аграфена Кузьминична решилась выглянуть в тускло освещенный коридор. Пусто. Ни одной страждущей души. Воздух, до этого тяжелый от запахов антисептика, пота и несвежей одежды, казался почти чистым...

– Никаких прописок твоей родни в моем доме! Это не обсуждается, – категорично заявила я мужу и демонстративно вернулась к нарезке овощей для салата. Андрей замер у холодильника с бутылкой минералки в руке. На его лице отразилось сначала удивление, потом непонимание, и наконец, раздражение. – В нашем доме, Ира. В нашем, – он со стуком поставил бутылку на стол. – И речь всего лишь о временной прописке для мамы, чтобы она могла получать городские льготы. Она даже жить с нами не собирается! Я отложила нож и повернулась к нему...