- Понимаешь, - Петр тяжело вздохнул, - двадцать лет вместе… - Петя, честный брак тебе был не нужен тогда, но понадобился сейчас! А, ну-ка, признавайся! - Мне мама… - Я так и знала, что без любезной свекрови тут не обошлось! - Еще раз заставишь детей уговаривать меня выйти за тебя замуж, я заберу их и перееду! – пригрозила Аня. - Ну, милая! – жалобно протянул Петр. – Как тебя еще уговорить? - Точно, не через детей! – строго произнесла Аня. - А ты скажи, как! А я же со всем старанием! – с готовностью подхватился Петр...

— Осторожней, ради бога! Там сервиз мамин, ты его сейчас об косяк приложишь, и всё, поминай как звали. Галина уперлась плечом в грязную, крашенную синей краской дверь подъезда, пытаясь удержать её открытой. Пружина скрипела и сопротивлялась, норовила хлопнуть по спине. Снег с дождем лепил прямо в лицо, мокрый, ноябрьский, от которого не спрячешься ни под каким капюшоном. Олег, пыхтя как старый паровоз, втискивал в проем огромную картонную коробку, перемотанную скотчем. Лицо у него было красное, по виску, прямо под вязаной шапкой, текла струйка пота, смешиваясь с талой водой...