— Мариночка, ну когда же ты приедешь? — Анна говорила в трубку тише обычного, будто боялась, что соседи услышат её просьбу. — Зинка вчера хвасталась, что сын её каждые выходные навещает. — Мам, у меня работа, — голос дочери звучал устало и раздражённо. — Не могу же я каждую неделю в деревню ездить. На автобус денег жалко, а на машине — бензин дорогой. — Да я понимаю, доченька. Просто соскучилась очень. И Лизочку хочется увидеть. Она, небось, уже совсем большая? — Лизе некогда по деревням ездить...

Электричка подъезжала к родной станции, и я прижималась лицом к холодному стеклу, разглядывая до боли знакомые картинки за окном. Березки вдоль путей, кривые заборчики возле деревенских усадеб, та самая ржавая башня, что торчит за горизонтом с моего детства — ничего не изменилось. А на сердце почему-то скребли кошки. Последние дни мама названивала без конца, и в её голосе слышалось какое-то неспокойствие. — Доченька, ну когда же ты приедешь? Дел у меня тут море... — повторяла она каждый раз, и я улавливала между строк что-то тревожное, невысказанное...