Она произнесла это так, будто сообщала, что молоко в холодильнике закончилось. Голос ровный, без единой трещинки. А слова… слова повисли в воздухе кухни тяжелыми, липкими хлопьями, застряли у меня в горле, не давая дышать. «Я хочу попробовать с другим мужчиной». Стоя спиной ко мне, она мыла чашку. Мою любимую, с дурацким ежиком. И добавляла, уже чуть тише, сквозь шум воды: «Ты мне надоел, Сергей. Просто надоел». Время замерло. Застыли капли дождя на темном окне, застыл пар над моей кружкой с недопитым чаем, застыл я сам, вцепившись пальцами в край столешницы, пока костяшки не побелели...

Всё началось с соли. С обычной поваренной соли, мелкой, «Экстра». Я опрокинул банку, когда полез в верхний шкафчик за пачкой чая. Стеклянная банка звякнула о раковину, белая рассыпчатая груда выросла на влажном темном столешнике. Я ругнулся про себя, потянулся за губкой, а потом замер. В этой белой, кристаллической куче, будто червяк в сахаре, лежал чужой предмет. Не его. Не мой. Чужой. Маленькая, стильная, темного металла, флешка. Размером с ноготь. Она упала, должно быть, с верхней полки, куда Марина задвигала кухонные мелочи, которые не хотела видеть на виду...