Она рассмеялась. Звук этот, обычно такой желанный и музыкальный для моих ушей, сейчас прозвучал как щелчок по стеклу — тонкий, резкий, предвещающий трещину. Я стоял у окна в нашей спальне на втором этаже, бессмысленно разминая в руке зажатую тряпку для пыли, и смотрел, как моя жена, Алиса, разговаривает с мужчиной у подъезда. С мужчиной, которого я не видел никогда в жизни. Это был не просто смех. Это был целый спектакль, сыгранный всем ее телом. Она откинула голову назад, обнажив ту самую, так мною любимую, нежную линию шеи, и положила ладонь ему на предплечье...

— Семен Маркович не имел права нас так бросать! Тридцать лет руководил заводом, всех знал по имени-отчеству, а потом – бац! – и на пенсию! Будто мы для него просто винтики в огромном механизме, а не люди! — возмущенно выкрикивала полная женщина в очках с массивной оправой, нервно помешивая ложечкой дымящийся чай в граненом стакане. Ее голос дрожал от неподдельной обиды. — А этот новый, Андрей Павлович, строит из себя непонятно кого! Ремонт затеял, компьютеры новые закупил, персонал перетряхивает,...