Ольга терпеть не могла слово «налаживаться». Им пользовались, когда ничего не налаживается, но все делают вид, будто процесс идет. Их новая двушка на восьмом этаже как раз «налаживалась»: светильники без плафонов, коробка из-под стиральной машины вместо тумбочки, шторы, которые она купила на распродаже, висели на бельевой веревке. Ипотека на двадцать пять лет «с льготной ставкой» от банка, где работал Кирилл, выглядела как обещание и приговор одновременно. Её зарплата аналитика покрывала еду, садик и «мелочи», а все остальное — «семейный котел»...

Первую совместную весну они с Ильёй провели в съёмной двушке над булочной, где каждое утро просыпались от запаха ванили и глухого грохота тестомесов. Катя тогда думала, что это и есть семейное счастье: кофе в турке, голос мужа из душа, разговоры на кухне о глупостях и планах. У Ильи была младшая сестра Лера — звонкая, как ложка о стакан, — и Катя искренне старалась быть предупредительной: интересовалась её проектами, ставила лайки на её сторис, приглашала на пироги по воскресеньям. В ответ получала...