Тальпа не сдвинулся с места, шприц в его руке оставался неподвижным, словно продолжение его бледных, тонких пальцев. Он ждал. Не торопил, не угрожал больше – просто смотрел, и этот взгляд был страшнее любых пыток. Так патологоанатом изучающе смотрит на уже неживой объект. Клизма поняла, что игра окончена. Она проиграла не в тот момент, когда её схватили в аэропорту, и даже не тогда, когда предал адвокат Факторович. Она проиграла в тот самый миг, когда решила, что сможет обмануть систему и выйти сухой из воды...

— Марин, тут такое дело… В этом месяце за ипотеку заплатишь ты одна. Марина замерла на пороге, не успев даже стянуть с плеча ремешок сумки. Усталость, накопившаяся за долгий рабочий день, мгновенно испарилась, сменившись ледяной, колючей тревогой. Она медленно повернула голову. Саша сидел на диване, вжавшись в угол, и не отрывал взгляда от беззвучно работающего телевизора. Его поза была неестественной: плечи ссутулены, руки сложены на коленях, будто он маленький провинившийся школьник, а не взрослый тридцатипятилетний мужчина...