— Ты мужик или не мужик, Антон? — голос Лидии Павловны, всегда резкий, сейчас звенел от плохо скрываемого раздражения. — Язык отсохнет у жены попросить? — Мам, ну неудобно... Оля только тетку похоронила, сорок дней не прошло, — Антон бубнил в трубку, ежась на скрипучей табуретке в тесной кухне их "двушки". За окном выл февральский ветер, а здесь, в хрущевке, пахло вчерашними щами и неизменным корвалолом Лидии Павловны. — Неудобно! Ей-то что, она сирота, одна на свете осталась. А у тебя — семья! Мать, сестра! Ленка-то наша как мыкается, ты видишь? Не работает, да...

Память иногда работает как странный видеоредактор. Она выхватывает самые яркие, самые сочные кадры, склеивает их в короткий, ослепительный ролик и проигрывает снова и снова. Вот и сейчас, стоило мне на секунду прикрыть глаза, как я снова оказалась там. В том залитом светом ресторане на последнем этаже с панорамным видом на ночной город. Телефон в моих руках хранил десятки таких коротких видео. Вот я, в серебристом, струящемся платье, которое переливалось при каждом движении, смеюсь, запрокинув голову...