— Завтра с утра иди и подавай на развод. А мы пока на дурака замки в её квартире сменим. Она баба глупая, судиться не станет, поплачет и уедет к своей мамаше в деревню. Он сидел на кухне, развалившись на стуле так расслабленно, будто обсуждал не судьбу жены, с которой прожил семь лет, а завтрашний поход за хлебом. За окном сгущались осенние сумерки, на плите тихо, почти уютно свистел закипающий чайник, отбрасывая на стены мягкие оранжевые блики от конфорки. Но в его голосе не было ни тепла, ни сомнений...