Борис Гамиловский: Грустная московская история, навеянная моим любимым писателем. В двадцать семь лет я с ужасом обнаружил, что на моей расческе остается много волос. Каждый день я внимательно осматривал свою голову в поисках проплешин (у страха глаза велики!), залысин, одним словом, явных изменений. Явных не было, но исподволь я начал расспрашивать отца о его раннем облысение, лечился ли он от этого. Его ответы меня не успокоили, и я обратился за советом к друзьям-приятелям. Кто-то мне посоветовал пойти в "Институт Красоты"...

…держа наготове тяжелый нож с длинным остро заточенным лезвием, Охотник двинулся вдоль стены. Этой ночью полуразрушенный особняк таил в себе не только размытые тени и шорохи. Где-то там - в его глубине, среди пыли и паутины, пряталась те, что обречены остаток жизни провести во мраке – хладные, ночные жители, вампиры – у них было много имен и не было вовсе. Поднявшись по скрипучей лестнице на второй этаж, Охотник замер, внимательно осматривая длинный коридор. Напряженно вслушиваясь в звенящую тишину, он медленно перевел дыхание. Почти три часа наматывая круги по городу, он нисколько не сомневался, что в итоге окажется именно здесь...