— Почему я узнаю от коллекторов, что ты взял кредит на новый айфон для своей племянницы, дав мой рабочий номер вместо своего? У нас холодильник пустой, а ты делаешь дорогие подарки дочке сестры! — Ксения не кричала. Она говорила тем особенным, скрежещущим тоном, который появляется, когда человек перешагивает через стадию истерики и сразу попадает в зону холодной ненависти. Она стояла в дверном проеме кухни, даже не разувшись. В одной руке у неё была сумка, ручка которой впивалась в побелевшие пальцы, в другой — смартфон, раскалившийся от бесконечных звонков...

— Как ты мог разрешить своим деревенским родственникам пожить в нашей квартире, пока мы были в отпуске, и они превратили мой дом в свинарник, прокурив даже шторы? Леша, они спали на нашем белье и пили из моих коллекционных бокалов! Зачем ты пустил этот табор в мою спальню? — визжала вернувшаяся с курорта девушка, переступая через горы мусора и пустых бутылок. Марина зажала нос ладонью, уронив ручку дорогого чемодана. Колесики цвета «розовое золото» утонули в чем-то вязком и темном, растекшемся по итальянской плитке в прихожей...