- Ну, ты красавчик! – воскликнула Ника, когда её друг вышел из примерочной. – Берём! Расплатились и вышли на улицу, настроение у обоих отличное и, какое-то необычное, словно стали по-настоящему взрослыми. - У тебя, мать дома? – спросила Ника. - На работе. - Во сколько приходит? - В пятом. - Тогда идём к тебе. Окончательно всё примеряем, и я ухожу. Когда мои вернуться, позвоню. - Пошли, - кивнул головой Макар. Парень был по жизни нелюдимым. Не с кем, кроме мамы, не мог найти общий язык. Нику он первый раз увидел в садике и с тех пор старался быть рядом, в садике, в школе...

Она рожала в бараке, простуженная, с температурой. Кто-то принес льда, чтобы положить на горячий лоб. «Мой ребенок, - шептала Зося, - как он?». И тут же раздался громкий плач. «Жив твой ребенок, - буркнула повитуха, - на свое несчастье». У девочек в частном детском саду Юлии Уншлихт были идеально белые платьица и такие же белые туфельки. Маленькие ангелочки кружились под музыку, которую на рояле исполняла серьезная мисс Горн. Воспитанница Зося Мушкат завороженно смотрела, как тонкие пальцы англичанки взлетают над черно-белыми клавишами...