Кто помнит, как его принимали в октябрята? А я вот помню. Мне никогда не забыть этот страшный день – 22 апреля. С вечера мама приготовила мне отутюженное школьное платье и накрахмаленный белоснежный фартук с крыльями, на стуле лежали новенькие белые гольфы, а у двери ждали чешские лаковые туфельки на каблучке, раздобытые где-то по большому блату. Утром все это нарядное великолепие было надето, тщательно выправлено и увенчано двумя огромными гофрированными бантами – тоже, конечно белыми...