Я получил диплом во вторник, а в пятницу уже перевозил коробки в нее. Это была не просто квартира, это был артефакт. Старый фонд в районе Таврического сада, высокие потолки с лепниной, похожей на застывшие сливки, и паркет-«елочка», который скрипел так интеллигентно, словно извинялся за беспокойство. После пяти лет в общежитии, где личное пространство измерялось площадью тумбочки, эта квартира казалась мне персональным Версалем. Я, двадцатидвухлетний специалист по... да, в общем-то, пока еще ни по чему, стоял посреди огромной пустой комнаты, и будущее казалось таким же огромным и гулким...

Поезд дернулся раз, другой, и замер окончательно, погрузившись в глубокую, неестественную тишину посреди бескрайнего ночного леса. За окном вагона виднелись только черные, как клыки, силуэты елей да редкие холодные звезды в разрывах низких туч – ни огонька, ни звука цивилизации. Мы встали где-то на глухом перегоне, вдали от станций и людей, затерянные во тьме. Вагон был почти пуст: кроме меня, дремали еще пара усталых командировочных да сгорбленная старушка у окна. Аварийный свет мигнул раз, другой и зажегся тускло, болезненно, обрисовав наши растерянные лица в полумраке...