Я смотрела в ее родные, выцветшие от времени глаза и не чувствовала ничего, кроме ледяной ярости. Человек, который качал меня на руках, который клялся мне в любви, который обещал мне, своей единственной внучке, помочь с квартирой, оказался предателем. «Пусть за тобой теперь смотрит тот, кому ты квартиру подарила!» — выкрикнула я, и мои слова повисли в оглушительной тишине. Она пошатнулась, схватилась рукой за сердце, ее губы беззвучно прошептали мое имя. Но я была глуха. Я развернулась и хлопнула дверью, оставляя ее одну с ее ложью и разбитым сердцем...

Если бы меня попросили описать счастье одним образом, я бы, не задумываясь, описала наше с Игорем утро. То самое, ленивое, субботнее утро, когда весь мир еще спит, а сквозь тюль в гостиной пробиваются первые, робкие лучи солнца. Они скользят по старому, но такому родному паркету «елочкой», задевают корешки книг на полках и, наконец, ложатся золотистым пятном на его подушку. Игорь всегда спал лицом к окну, и я могла бесконечно долго смотреть, как солнечные зайчики играют на его щеке, как подрагивают ресницы во сне...