— Это что? — голос Анфисы был тихим, почти шёпотом, но от этого шёпота у Василия, вольготно развалившегося на диване с телефоном, по спине пробежал холодок. Он даже не повернул головы, лениво листая ленту новостей. — Что, Фиса? Опять счета за коммуналку? Я же говорил, оплачу завтра. — Я спрашиваю, — она сделала шаг вперёд, и казённый белый конверт в её руке зашуршал, словно сухой осенний лист, — это. Что. Такое? Василий наконец оторвался от экрана. Взгляд его скользнул по официальному бланку, по гербовой печати, по строгим строчкам машинописного текста и мгновенно стал пустым, стеклянным...

Тишина в кухне была густой, тягучей и звонкой. Звенели осколки дорогой фарфоровой вазы, разбросанные по кафельному полу. Они лежали там, где упали час назад, — никто не спешил их убирать. Это был не просто хлам, это был памятник их последней ссоры. Подарок на десятую годовщину свадьбы. «Как два лебедя», — сказала тогда Ольга, рассматривая изящный рисунок. Теперь лебеди были обезглавлены. Марк сидел за столом, уставившись в экран ноутбука. Он делал вид, что проверяет рабочие письма, но Ольга знала — он просто прятался...