— Ты с дуба рухнула или это новый вид шуток, который я, в силу своей отсталости, не понимаю? — Тамара опустила тяжелую чугунную сковороду на подставку с таким грохотом, что старый кот Василий, дремавший на подоконнике, приоткрыл один желтый глаз и неодобрительно дернул ухом. Напротив, за кухонным столом, застеленным клеенкой в мелкую ромашку, сидела ее младшая сестра. Лариса была полной противоположностью Тамаре: яркая, шумная, словно тропическая птица, случайно залетевшая в серый ноябрьский двор пятиэтажки...

Деревня Выселки доживала свой век тихо и незаметно, словно старая собака, дремлющая на солнцепеке. Здесь осталось всего пять жилых дворов, и дом Марии Ивановны — бабы Маши, как звали ее немногие соседи, — стоял на самом отшибе, у кромки векового леса. Мария Ивановна любила это место. Дом был старый, бревенчатый, почерневший от времени и дождей, но крепкий. Его строил еще ее дед, перестраивал отец, а муж, покойный Иван, держал в образцовом порядке до самой своей смерти десять лет назад. Теперь же...