В Бурсу не пришла радость победы. В нее пришла скорбь. Орхан вернулся не триумфатором, а командиром, привезшим своих павших воинов. Вместо праздничных фанфар город наполнился плачем вдов и сирот. Пирровой победа в Мраморном море была названа не в султанском диване, а в сердцах простых людей. Они разгромили врага, но потеряли своего любимца, своего морского волка, своего первого адмирала – Самсу Чавуша. Его похороны стали событием, объединившим все государство. Проститься со старым пиратом вышел весь город – и тюрки, и греки...

Гнев Султана был подобен лесному пожару – молчаливый, всепоглощающий и беспощадный. Когда весть о гибели Бамсы-бея и предательстве Караманидов достигла строящейся крепости на Босфоре, Осман не кричал и не рвал на себе одежды. Он молча ушел в свой шатер и несколько часов не выходил, никого не впуская. Он сидел один, в полумраке, и держал в руках старую, зазубренную секиру своего друга, которую гонец привез с перевала. Он смотрел на темные пятна крови на ее рукояти и вспоминал. Вспоминал все. Смех Бамсы, его нелепые шутки, его медвежьи объятия, его непоколебимую, детскую веру в него, Османа...