На кухне повисла звенящая тишина. Она была гуще и тяжелее, чем самый густой туман. Тарелка с гречкой и котлетой, забытая Славиком, медленно остывала, становясь символом рухнувшего семейного ужина и, возможно, всей их прежней жизни. — Что… что ты сказала? — первой опомнилась Светлана Петровна. Её голос, обычно пронзительный, как визг пилы, стал сиплым, сдавленным. Она смотрела на Ларису так, словно та внезапно отрастила вторую голову. 1 часть рассказа здесь >>> Славик тоже уставился на жену, его вилка замерла на полпути ко рту...

— Алина, детка, не молчи. Скажи хоть слово, — Валентина Павловна присела на краешек кровати рядом с девочкой. — Уже три дня прошло. Мы с Иваном Петровичем места себе не находим. Четырнадцатилетняя Алина свернулась калачиком под одеялом, отвернувшись к стене. На тумбочке стоял нетронутый суп — третья порция за день, которую придется выливать. — Может, врача вызвать? — Иван Петрович заглянул в комнату, держа в руках кружку с чаем. — Температуры вроде нет, но молчит же как рыба. — Не надо врача, — глухо произнесла Алина, не поворачиваясь...