Пожалуй, ни одно произведение мировой драматургии не имеет столь богатой истории театральных и киноинтерпретаций, часто весьма далеких одна от другой, а порой и противоречащих друг другу, как «Гамлет». Это притом, что трагедия безупречно выстроена, а мысль автора ясно и недвусмысленно выражена. Об этом говорил Л. Додин: пьесу «просто вот так ставить не имеет смысла… она вся известна от начала до конца». На мой взгляд, пришла пора вернуться, наконец, к самому шекспировскому произведению, погрузиться в его глубину, восхититься гениальным замыслом и равновеликим воплощением...

«Гамлет» – зеркало на большой дороге, как утверждал Гейне. Вдоль этого зеркала идут поколения, народы, сословия – и видят себя. Для России «Гамлет» – особая пьеса. Мало с каким произведением (а тем более с пьесой) в русскоязычной культуре было столько длительных отношений. В 1837 году после постановки с Мочаловым в главной роли критик Белинский написал: «Гамлет»!.. понимаете ли вы значение этого слова? — оно велико и глубоко <…> это человек, это вы, это я, это каждый из нас, более или менее, в высоком или смешном, но всегда в жалком и грустном смысле»...