— Мне что, куска мяса для матери жалко должно быть? — Тебе — нет. Ты его не покупал и не готовил. А мне жалко, Вова. Потому что до зарплаты две недели, а у нас в морозилке пусто. Вова вздохнул, встал и нервно прошелся по комнате. — Вечно ты все сводишь к деньгам. Скучная ты стала, Сим. Мелочная какая-то. Раньше такой не была. Сима потерла уставшие глаза и свернула таблицу с расходами — цифры опять не сходились. Пятьдесят тысяч — её зарплата. Сорок пять — мужа. Итого девяносто пять. Казалось бы,...

Тишина в сталинской «трешке» на Кутузовском проспекте была неестественной, звенящей, гнетущей. Массивные стены словно впитали в себя горе и теперь давили изнутри. Но продлилась эта тишина недолго. Едва гроб с телом Антонины Павловны вынесли из подъезда, едва траурная процессия скрылась за поворотом, как в квартире, словно по команде невидимого режиссера, началась суета. Воздух, еще пахнущий корвалолом, ладаном и увядшими розами, мгновенно наполнился другим запахом — запахом алчности, жадности и нетерпения...