Кирилл влетел в квартиру — как торнадо, только не сметающий, а создающий бардак. Он даже ботинки не снял, прямиком в коридор, где громоздились коробки с плиткой и банки с краской, пахнущие так резко, что аж в горле першило. С его лица стекала злость, густая, как вчерашний масляный суп. — Вставай и убирай! Мама не будет в свинарнике сидеть! — орал он, срываясь на визг. Голос его, обычно медовый для чужих ушей, сейчас звучал, как ржавая пила. А «свинарник»? Это их жизнь последних четырех месяцев. Ремонт...