Зорич-сын ПриРоды. Арена не ревела — она бесновалась. Десятитонный рёв, вырвавшийся из глоток тысяч одержимых, был физической стеной, давившей на грудную клетку, заставлявшей звенеть металл ограждений октагона. Воздух стал тяжёлым, сладковато-горьким коктейлем из адреналина, мужского пота, луж крови и чего-то древнего, первобытного — запаха предстоящей жертвенной гибели плоти. Тимофей Шлеменов, двадцатипятилетний хищник с бицепсами, выточенными яростью и дисциплиной, скользил по настилу как пантера. Как голодный волк, готовый отгрызть свою собственную лапу ради свободы. Каждая мышца на его торсе, каждая прожилка на шее играли под кожей, покрытой маслянистым блеском пота и вазелина...