— Господи боже мой! — Настя швырнула телефон на диван так, что тот подпрыгнул и замер экраном вниз. — Она что, совсем обнаглела? Вадим замер в дверях кухни, держа в руках чашку с недопитым кофе. На его лице отразилось то самое выражение, которое жена научилась читать как открытую книгу — смесь вины, раздражения и усталости. Значит, звонила Юлька. — Что она на этот раз придумала? — голос Насти был ровным, но в нем уже звучали нотки того холода, который мог заморозить Волгу в июле. — Да ничего особенного...

Горшок с геранью едва не полетел с подоконника, когда Олег в ярости махнул рукой. — Как это сестре нельзя взять твою машину? Это же наше общее имущество! — орал он, испепеляя Тамару взглядом. Тамара стискивала зубы, считая про себя до десяти. Сто двадцать тысяч, накопленные за три года из её зарплаты медсестры, улетели на этот автомобиль. Ей всё ещё снились кошмары, в которых она стоит по ночам у кровати задыхающегося старика, меняет памперсы тяжелобольным, терпит их капризы, а затем все заработанные деньги складывает в бездонный карман мужниной родни...