— Забирай свои тряпки и уходи к мамочке, ты мне больше не нужна, — голос Олега звучал не просто холодно, а с той брезгливой, тягучей интонацией, с которой обычно отчитывают нашкодившего кота, испортившего дорогой ковер. Я стояла посреди нашей гостиной — огромной, залитой солнцем, обставленной итальянской мебелью, которую я выбирала три месяца, — и сжимала в руках влажное кухонное полотенце. В воздухе висел тяжелый, приторно-сладкий запах чужих духов. Это был аромат дешевой ванили и мускуса, который никак не вязался с хрустальными люстрами и картинами на стенах...