Имя Николая Ежова стало почти синонимом страха. В советской истории мало фигур, которые так тесно ассоциируются с репрессиями, как он. Период 1937–1938 годов, когда Ежов руководил НКВД, позже назвали «ежовщиной» — и этот термин стал настолько узнаваемым, что в массовом восприятии заменил собой само понятие большого террора. Он оказался в центре событий, которые изменили судьбу миллионов людей, и при этом прожил удивительно короткую жизнь, буквально уничтоженную той же машиной, которую он помогал запускать...